Арт-объект на берегу пруда вызвал неоднозначную реакцию екатеринбуржцев

В Екатеринбурге на Верх-Исетском пруду, только-только освободившемся ото льда, всплыла голова младенца. Жуткая новость проходила в разделе «Культура», а не «Криминал», но народ все равно помчался смотреть. И было на что: почти трехметровая голова серого цвета с закрытыми глазами покоилась на краю пирса. Собаки ошалело лаяли, дети пугались, мужики бормотали что-то себе под нос, женщины делились впечатлениями.

— Это «ЧО»… — задумчиво произнесла одна.
— Чо-чо, не видишь — голова. Бедненький. На остальное, видать, железа не хватило.
— Нет, это фестиваль такой был, «ЧО» называется, вот они и установили. Типа искусство.
— Тогда нормально, какое название — такое и искусство.

На самом деле «уральская паблик-арт-программа» только название имеет не вполне благозвучное, а цели очень даже красиво сформулированные: «развитие темы уральской идентичности, истории города и локального патриотизма, поиск скрытых локальных инсайтов и диалог с сообществами». В качестве затравки для диалога и появился арт-объект, созданный местными художницами Людмилой Калиниченко и Ксенией Лариной. Авторы уверяют, что их произведение имеет огромную смысловую нагрузку: уральские заводы возникли на берегах рек, вода наполняла энергией и запускала станки и механизмы, стало быть, младенец, вышедший из этой же воды и отлитый из алюминия, «несет в себе индустриальное наследие и вместе с тем обращен в будущее».

Ну да, мы уже понимаем: современное искусство (не все, разумеется) — искусство кураторов, то есть людей, которые растолковывают зрителю, что имел в виду художник. Поэтому хорошо объясненная сухая ветка, продернутая в мотки скотча, становится «произведением московского концептуализма» и за несколько миллионов приобретается Третьяковской галереей. Наверное, авторам вместе с «ЧО»-кураторами стоило организовать дежурство возле своего произведения для заявленного «диалога с сообществом» и просвещать народ. Но они положили голову на пирс и ушли. Пришлось горожанам «разъяснять» младенца своими силами. Форумы вскипели негодованием:

«Искусство должно быть прекрасно. Почему люди со здоровой психикой должны искать сакральный смысл в шизоидном глюке?!»

Есть и конкретные вопросы и предложения:

«На какие деньги, интересно, это сделали?»
«А она правда из алюминия? Может, торговцев металлом привлечь, чтоб разобрали тихонько?»

Организаторы обиделись и ответили: деньги не бюджетные. Раз не нравится, уберут голову, отвезут в Сысерть, наденут на сваю, и будет она торчать из воды, как нормальный утопленник, ой, то есть символ обращенного в будущее индустриального наследия. И пусть тогда у жителей Сысерти уже голова болит.

А вообще появление спорных арт-объектов в общественных пространствах неизбежно, как неизбежны конфликты между продвинутыми художниками, твердо намеренными «осчастливить», и консервативной публикой, желающей, чтобы было красиво или хотя бы понятно. С одной стороны, дамы проснулись знаменитыми. С другой — еще вопрос, является ли этот «арт» искусством.

— Искусство — не просто умение что-то выразительно нарисовать, вытесать, отлить, — очень кстати заметил митрополит Екатеринбургский и Верхотурский Евгений на открытии выставки, проходящей в эти же дни в Екатеринбурге. — Искусство — прежде всего душа художника. Мастер берет земные предметы — краски, холсты — и делает из них шедевр, отражает красоту своей души. А дальше происходит интересное: человек встречается с этой красотой, она становится его достоянием, совершенствует уже его душу.

Вот в таком случае никакой кураторский текст про «скрытые инсайты» не нужен, все понятно без слов.

Марина Порошина
Российская газета — Неделя — Урал: №91(9036)